Дети своего времени

Дети своего времени

Не скажу, что детство мое было счастливым, скорее, наоборот: безотцовщина, война, голод. Хорошо помню день 22 июня 1941 г., когда пришло страшное сообщение — война.

Мы — дети — еще не понимали всю глубину трагизма, ожидавшего огромную страну и каждого из его граждан, _но точно, с детской наивностью верили, что наши победят. Начались тревожные будни. Каждый день десятками приходили призывные повестки. Во всех деревнях и улусах с болью в душе и сердце, со слезами прощались мужья, старшие братья со своими семьями, близкими, оставляя неизгладимую память о себе. Много молодых парней, девчат уходили на войну добровольцами. Как известно, многие из них навсегда перешагнули порог родного дома.

Детство наше было прервано войной. Законы военного времени, словно грозовая туча входили в нашу жизнь. Лозунг «Все для фронта, все для победы» был руководством к действию для всего народа, для каждого человека. Женщины, дети от 10 лет стали главной ударной силой на трудовом фронте.

Колхоз наш носил имя М.В. Фрунзе, в него входили три населенных пункта: Сарма — центральная усадьба, Курма, Шида. Основное занятие — рыболовство, животноводство. Сарма и Курма выставляли на промысел неводные бригады до 30 человек в каждой. Шида — 2 сетевых бригады по 7 человек. Все они были укомплектованы из мальчишек и девчонок от 10 до 16 лет.

Рыбацкий труд в те времена был тяжелым занятием. Механизации никакой, на конной и ручной тяге. Невода тяжелые, из хлопчатобумажных ниток с тетивами из канатов, грузилами из камней, поплавками из деревянных плашек. Заметы производились из баркасов вручную, за тяжелыми веслами сидели по два подростка. Пока невод на конной тяге с расстояния 1000-1500 метров подтягивался к берегу, ночной сон одолевал ребят — они валились с ног, спали, подложив камни под голову. Приказ был строгий: производить по 2—3 притонения в сутки. Это, считай, 12-15 часов работы. Навсегда запомнил: самое трудное для нас было — борьба со сном.

В те суровые военные годы наше славное море было щедро на свои дары. Вылов за одно притонение от 30 до 100 центнеров рыбы был обычным явлением, а рекордные доходили до 250-300 центнеров.

Самый трудоемкий процесс — выгрузка из мотни невода такой массы рыбы. Рыбаки входили по пояс в ледяную воду и вручную сакали (грузили) рыбу в баркасы: не было тогда ни резиновых сапог, ни прорезиненных костюмов.| Последствия этого с годами отразились на здоровье многих тогдашних рыбаков в виде болезни суставов, радикулитов, ревматизмов и других хронических заболеваний.

Следующий этап не менее сложный — сдача рыбы на рыбоприемные пункты рыбозавода. О моторных лодках, катерах не было речи, они появились позже. Опять баркасы, весла — и вперед! Проделывали путь на веслах до 30-50 км.

После окончания путины, до начала занятий в школах, ребята еще успевали заготавливать корма, завозить сено в сеновалы, утеплять скотные дворы. Несмотря на военное лихолетье, образование было обязательным и доступным для всех без исключения детей. Страна заботилась об их будущем.

Учился я в Черноруде, Хужире, Еланцах. Тяжелое дело — сиротство. Прошел все его «прелести»: унижение, нищету, голод, педикулез… На всю жизнь запомнил наставление матери: «нет большего позора, чем воровство. Лучше отнять, чем воровать».

Голод не тетка, он заставил меня однажды выбирать из двух зол меньшее. Зимний вечер в Еланцах. Столовая. В маленьком буфетном окошечке при свете керосиновой лампы выдают хлеб по карточкам. Я притаился в темном углу. Как только женщина с хлебом пошла к выходу, я коршуном набрасываюсь и выхватываю из ее рук часть этой драгоценности и скрываюсь за углом. Конечно, вычислили, были слезы, объяснения, прощение. Этот позор, чувство стыда навсегда остались в моей душе. Добрая, умная женщина, много лет спустя, вспоминала этот случай с доброй усмешкой и как могла успокаивала меня.

Еще один случай был в Хужире. Тогда отобрал огромную буханку хлеба у собаки,  которая сперла его при погрузке в хлебовозку. Отрезав места с отметиной собачьих зубов, сами съели за милую душу. В этом случае совесть меня не мучила.

В годы учебы в Еланцах остались в памяти долгие пешие переходы. По субботам группа ребят и девчат сбегали с третьего урока и делали марш-бросок Еланцы -Черноруд-Сарма, это почти 80 км, с тем, чтобы назавтра, положив в сумку скудный запас продуктов, проделать обратный путь. Встречались добрые люди, подсаживали в сани, телегу, но чаще были такие, которые мчались мимо, не замечая ребят.

Тогда мне в голову приходила мысль: вот вырасту, если буду ехать на транспорте, обязательно остановлюсь и подвезу усталых людей. Такая возможность, к счастью, в жизни случалась много раз. Работая в Баяндае, часто просил своего водителя Мишу Загулова, вопреки его желанию, остановить машину и подвезти попутного пешехода. Я делал это из сострадания к людям, которое вынес из своего детства, а Миша не хотел, чтобы в машину заносили грязь. По-своему он был прав.

Приятно было услышать добрые воспоминания Г .3. Осиповой (будущего мэра Баяндаевского района) о том, что однажды в Олое остановилась неизвестная «Волга» и довезла двух студенток до Иркутска. Через много лет после окончания института она приехала работать в район, тогда только узнала, кто довез их до города.

Несмотря на трудное детство, вспоминаю о нем с теплотой и нежностью. Не приемлю тех, кто «поливает» его, говоря, что оно было несчастным и уродливым. Я мл в Великом Советском Союзе, был его сыном и дико этим гордился и горжусь.

Убого плевать в собственное дерево, в историю своего государства. Глядя сегодня на своих детей, внуков и правнуков, я думаю: какое счастье, что они не испытали и не пережили всего того, что видело наше поколение.

Мы не без гордости называем себя «детьми войны». Только мы и оставшиеся ветераны войны смогут сегодня вспомнить и рассказать о тяжелейших свершениях, подвигах, выпавших на долю наших дедов, отцов и матерей.

Да и нам выпали свои испытания. Да и как иначе, ведь страна была признана в мире второй сверхдержавой, её уважали, считались, боялись. Она была построена, вынесена на плечах, в основном, нашего поколения.

Итак, после окончания в Еланцах 9-ти классов я оставил учебу в школе. Ухудшилось здоровье матери, надо содержать их с младшим братом Ильей.

Остался на постоянной работе в колхозе рыбаком. Долбить метровый лед и находиться на морозе в ветхой одежде целыми днями было не просто. Колхозники, работая по трудодням целый год, оставались в долгах. Выхода из нищеты не было, уйти из колхоза невозможно — все беспаспортные.

В голове постоянно висел вопрос: «Что делать?». Пошел на отчаянный шаг —— была не была! На второй день нового — 1948 года — встал на личный транспорт — коньки-норвеги — и рванул в сторону Хужира.