Байки Музейного (История третья)

(включается звук; слышно тяжёлое дыхание, сопение, покряхтывание)

… уф-ф, посижу, поболтаю вслух, так-то мне, глядишь, полегче будет, отвлекусь чутка… Гостевал у меня тут давеча один знакомый домовой, ох уж и затейник, доложу я вам, ага. Ну, покуда все новости мне обсказал, мы с ним маленько это… почаёвничали. Рыбка у меня нашлась к столу, ещё там кое-что, да и он не с пустыми руками заявился, как водится. Ну да ладно, это всё дела домашние, тут уж мы о своём… (снова кряхтит, охает, шаркает ногами по полу) … пойду-ка я в юрту, лавка в ней хоро-ошей дохой застелена, мягко на ней, спокойно… (судя по звукам, куда-то не без труда забирается; удовлетворённо вздыхает)… ну, куда с добром, вот и на месте.

Это, я считаю, дельная мысль была, прям в зале юрту сладить, очень даже дельная. И поглядеть занятно – как в ранешные дни в таком жилище бытовали, и самим ишпонатам тут покойно, уютно. Как бы дома они тут у себя, а не просто на полках да под стеклом стоят для погляда. Вон и одёжа висит по-свойски, и утварь всякая… А вон стоит хитрая посудина, про которую я сейчас рассказ и поведу. Без неё не быть у бурята тарасуну, вот ведь как.

Ну что ж… с чего начать то? Тарасун – это тема особенная, что уж тут. А и куда без него? Почитай, ни в одном народе не обошлось без какого-нибудь своего тарасуна, ага. Ничего зазорного в том нет. И празднику в нём есть нужда, и тризне. Где повеселит, где успокоит, где согреет, где полечит. Да и обряд народный частенько без него не строится. Вот и духи байкальские весьма бурятский тарасун уважают, а уж с ними-то не поспоришь, себе дороже, однако.

(долго молчит, то ли задумавшись, то ли что-то припоминая)

… мда, много чего с тарасуном связано здесь у каждого-всякого…

Уж не знаю, может ли кто этого не знать, но скажу наособицу: тарасун – это такой напиток из молока, близкий родственник водки. Какие уж там у них семейные отношения – знать не знаю, но точно скажу, что они меж собой родня родимая.

Ну, а чтобы из обычного молока получился годящий тарасун, тут нужна хитрость и смекалка. Потому что без ловкого аппарата тут ничего не получится. Так, и с чего же мне начать? Вот имеется, допустим, излишек молока: хватает в хозяйстве коров, так что и сметаны, и сыра домашнего, и масла в достатке. И пенки снятые насушены, и саламат наварен, и творог есть хоть свежий, хоть сухой. Отчего бы и не наварить тарасуна впрок?

Вот для этой цели и стоит здесь в юрте тархошка. Что за странное слово, скажете вы? А мне очень даже нравится: есть в нём и забавность, и ласковость какая-то. Чувствуете? Ну и вот. Сам-то я не мастер, и тонкостей этого самого тарасунного варения не постигал, а вот в бурятской семье, бывало, уже двенадцатилетнюю девчонку всему такому обучали. И та сама могла заквасить сыворотку, чтобы потом греть её на огне, и вот уж она будет кипеть и бурлить в котле, а хмельной пар пойдёт вверх, где его остудит на крышке ледяная вода, и оттуда закапает он на деревянную лопаточку и прочь потечёт из тархэ, то есть тархошки, в подставленную посудину, так и накапает потихоньку-помаленьку… В общем, спросите у той девчонки, как это всё надо спроворить, чтобы накапало чего позабористее.

А потом рождённый в этом мудрёном приборе тарасун налить следует в особый чайник… то бишь, тарасунник, который прозывается домбо. Вон он, тоже стоит-помалкивает в юрте. Сколь через него прошло молочных рек на высоком градусе… ой, даже представить не смогу. Да лучше и не пробовать, а пожалеть голову. Помню, сиживал я как-то здесь же, в юрте, и от нашей тархошки вызнал такую историю.

Бытовала она на Ольхоне в одной бурятской семье. Честно работала, куда с добром! Старшая хозяйка по этому делу мастерица была, самолучший тарасун у неё получался, с трёх перегонов, что ли. Вот почуяла тархошка, что в семье готовятся к какому-то событию. Кому чуять, как не ей-то: целыми днями гнала и гнала она тарасун, на много гостей, на большой праздник. Так и случилось. Издалека, откуда-то с другой стороны Байкала, приехала в дом невеста к старшему сыну. Ох, радость! Хорошая невеста, большо-ой калым за неё отдали. Свадьба громкая была, весёлая. Много тарасуна выпито было, много и духам местным было поднесено. Шумно, ярко отгулялась свадьба, по всем-то правилам, как в бурятском народе издавна положено.

А положено ещё и такое, что уж после свадьбы, на третий, скажем, день, молодой жене делается испытание. Какое испытание? А вот такое: требуется ей перед всей роднёй показать, какая-де она ловкая да расторопная хозяйка. И как раз должна она приготовить тарасун: сама собрать весь аппарат, огонь развести, да и всё прочее наладить.

Ну что ж, как принято – так и сделано. Вот новая невестка подступила к делу и – ах! как быть? – глядит на тархошку и чуть не плачет. Что за беда? Неужто не обучили девушку хозяйству? А она и говорит, мол, в нашем улусе по-другому устроено, у нас вот так вот хаба ставится, а вот эдак танха к ней соединяется, и щели-то промазывают глиной, а не тестом… Вот ведь незадача, подумать только! Не пойму, говорит, вашу тархэ, не такая она вовсе, да и всё!

Ну, что делать? А мать-то мужа молодого женщина умная была и справедливая, куда с добром! Вижу, говорит, и верю, что в своём хозяйстве ты мастерица была, и мать твоя обучила тебя достойно. А потому не плачь: если свой порядок ты познала, то и к нашему приладишься. Вставай рядом со мной и запоминай, что и как. И прямо как была сама, в нарядной одёже, с меховой-то оторочкой по рукавам, так и принялась сама дело ладить, да так ловко, что даже рукавов тех не замарала, меха огнём не опалила.

Вот так вот бывалоча молодёжь-то и учили. Своим примером, а как же. Ныне-то вся наука – иди да купи, что другие спроворили. Вроде оно и удобно, но разве оценишь по достоинству то, чего сам, своими руками, не сделал? Вот с ней, с нашей тархошкой-то, сколько рук управлялось, уж и приноравливались к ней, и благодарны были, что она собой ладная и прямо сказать – незаменимая.

Однако, придремну-ка я прямо здесь, на лавке. Люблю тут поваляться, доброе место, с лаской устроенное. Иной раз даже привидится – сейчас зайдёт сюда хозяин юрты: а ну, скажет, отчего очаг не горит? и охапку хвороста сбросит на пол… Ну ладно, это я шуткую. Тут, в музее-то, строго насчёт огня. Красные железные тушители по углам стоят, что ты!..

(ворочается, чем-то шуршит, потом сладко зевает и чмокает губами; запись обрывается)