«Жизнь прожить – не поле перейти». Эпизод второй.

Всех, не сделавших задание, оставляли без обеда. Ученика, не решившего задачки, и в обеденный перерыв заставляли все доделывать, и после уроков. Лишь поздним вечером учительница могла помочь бедняге. Так было изо дня в день. Как-то пришла в нашу вторую группу учительница Сазонова Анна Сергеевна. Дала она нам задание принести длинный ивовый прут. Назавтра перед ней лежала куча прутьев, учительница выбрала самый длинный, самый упругий и стала с ним ходить между парт. Кто из учеников сделает неположенное – «хлоп» ему по голове. В общем, постарались ребятки на свою голову.

К правописанию слов в начальных классах применяли тот же своеобразный метод. Сделал ошибку в слове — выпиши его в правильном виде… сто раз. Мне проходилось в тетрадке с косой линейкой писать такое слово. Я сидел один в классе, писал и считал, а учительница тоже сидела за столом и вязала кружева. Становится уже темно, написал только пятьдесят раз, отпустила она меня домой и наказала дописывать. Корпел дома над этой работой целый вечер, т.к. писака был никудышный, а требовалась каллиграфия и нажимы. Каждый элемент буквы должен точно совпадать с косым и, особенно, соединяющие волосными линиями в тетрадке. Учителя за этим настойчиво следили, с первых групп. В результате, вырабатывался правильный, красивый, разборчивый почерк. Также достигалось правильное написание слов. Ученик в первые дни учебы не видел своих ошибок и ему приходилось сто раз переписывать слово, таким образом, они входили в него механически.

Большое внимание уделяли посадке учеников за партами, особенно во время письменных работ. Тетрадку ученик держал на парте в правильном положении, т.е. угол тетради должен был всегда против столбика рубашки, что посредине груди, сидел прямо, ни в коем случае нельзя было наклонять голову близко к тетради. Мерилом служил локоть, поставленный на парту и рука, упертая в подбородок ладонью – так старались предотвратить развитие близорукости.

А как доставался ученикам старых школ дословный пересказ материала! Сколько труда нужно было в освоении сотен слов с буквой «ять»: их надо было все знать на память, тут не подходили никакие грамматические правила. Изучение церковно-сла-вянского языка – его перевод на русский, заучивание наизусть всевозможных молитв, трапорей и кондаков — все это большая и никчемная нагрузка на ребенка в церковно-приходской школе.

Каждое воскресенье ученики собирались утром в школу, а затем строем шли в цер-ковь, на молебен. Одному из лучших поручалось чтение псалтыря на славянском языке. Сколь утомителен этот молебен: стоя неподвижно, часами, под надзором, настолько уставали, что были рады моменту в богослужении, когда молящиеся вставали на колени. Меняли позу и облегченно вздыхали. А если сзади и теребнет тебя за волосы товарищ с целью баловства – уж не вздумаешь повернуться и дать сдачи. Стоишь в церкви на богомолье и нисколько не идет тебе в голову божественное. Чувствуешь боль в ногах от усталости да голод в желудке (как правило, отправляют в церковь после легкого завтрака) и ждешь, как бы скорей домой из этого ада. Церковное богослужение обставлено было довольно художественно и красиво: один только иконостас так и горел в глазах позолотой, а какие были подсвечники, как серебром! Поп, дьякон в расшитых золотом маленьких ризах, а вокруг помощники из учеников, обязанностью которых было подавать попу кадило с ладаном.