Меню
12+

«Байкальские зори», СМИ сетевое издание

23.04.2020 12:03 Четверг
Категория:
Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!
Выпуск 15 от 23.04.2020 г.

Приольхонье. Таможенная линия.

Автор: Н. Король, г. Иркутск

Фрагмент карты с указанием места расположения Бугульдейского таможенного поста.

Приольхонье — ​край бесконечно богатый происходившими здесь историческими событиями, одно из которых связано со становлением и развитием Иркутской таможни. В статье не будут ставиться акценты на общих этапах развития таможенной службы. Желающие получить более развернутую информацию могут обратиться к изданным книгам и статьям, посвященным данной тематике. 

Кирпичи чая в упаковке

Сохранившееся строение Бугульдейского таможенного поста (п. Бугульдейка)

Мы постараемся заострить внимание на событиях, имеющих непосредственное отношение к Приольхонью, а именно к прохождению по данной территории в XIX—XX веках — ​Иркутской Таможенной линии.

Становление таможенного дела в Прибайкалье

История «таможенного дела» в Иркутске берет свое начало практически с момента присоединения казаками Сибирских земель. Первый выявленный на сегодняшний день документ, в котором упоминается об учреждении таможни в Иркутске, был составлен во времена правления «Царя и Великого Государя» Федора Алексеевича и датируется 15 апреля 1681 года. Изначально созданная Иркутская таможня имела статус таможенной заставы. В 1743 году Иркутская Канцелярия предлагает переименовать Иркутскую заставу в Таможню, и в 1745 году данное предложение вступает в силу.

В этот период времени на территории современного Приольхонья находилась таможенная застава, упоминаемая в дневниках С. П. Крашенниникова (события 1736 года): «… есть заимка Ефремова, в ней часовня во имя Казанские Богородицы да одно зимовье, в котором живут присылающиеся из Иркутцка на заставу служилые люди…» (заимка Ефремова — ​район с. Косая Степь). В связи с дальнейшим экономическим развитием страны, рядом заключенных договоров, нормализирующих отношения между Россией и Китаем, и прочими факторами, в 1792 году Иркутская таможня прекратила свое существование.

Следующий этап развития таможенной службы в Иркутске положил именной указ Александра II, объявленный Сенату 21 июля 1861 г., в котором Высочайшим Повелением предписывалось перевести таможню из г. Кяхта в административный центр Восточно–Сибирского генерал-губернаторства — ​г. Иркутск. Для предотвращения провоза контрабанды в обход г. Иркутска было принято решение о создании из таможенных застав и постов единой Иркутской Таможенной линии. Одним из возможных направлений проникновения контрабандных товаров считался путь, ведущий с восточного берега озера Байкал к устью р. Бугульдейка. Далее маршрут разделялся и пролегал: 1) по «Бугульдейской дороге» к «селению Оекскому»; 2) по «Ольхонской дороге» к «селению Хоготовскому». Для организации надзора на данных направлениях рассматривались различные варианты мест расположения заградительных постов. По ольхонской дороге — ​в «селениях Куретском, Косостепском, Хоготском, Баяндаевском или на Ользоновской станции», а по бугульдейской дороге — ​в «селениях Куртунском, Харатском, Оекском» или в улусах, находящихся в устье р. Бугульдейка.

Таможня в Приольхонье

3 октября 1861 года директор Иркутской таможни отправил донесение генерал-губернатору Восточной Сибири, в котором сообщал, что «… согласно Высочайшего повеления от 21-го июля н.г., Таможня сия открыла свои действия 1-го октября». При принятии окончательного решения о направлении и структуре Таможенной линии были утверждены таможенные посты из отряда казаков: Бугульдейский — ​в улусах, расположенных в дельте р. Бугульдейка, численностью 6 человек, и Ольхонский — ​в селении Куретском, численностью 9 человек.

Фрагмент карты с указанием места расположения Бугульдейского таможенного поста.

Необходимо отметить, что практически с момента своего создания структура Иркутской таможенной линии постоянно совершенствовалась. Такое положение объяснялось тем, что таможенной службе в короткие сроки предстояло установить контроль над обширной территорией. В поисках оптимально эффективной формы осуществления надзора принимались решения об изменении количества, местоположения и структуры таможенных застав и постов, вносились поправки в штатное расписание и в порядок несения службы таможенных чинов, прилагались усилия по улучшению условий прохождения службы и пр. Не стали исключением и таможенные посты, расположенные на территории современного Приольхонья. Уже в марте 1862 года поступило предложение от командира казаков, охраняющих Иркутскую Таможенную линию, сотника Головина о переносе Ольхонского (Куретского) поста в селение «Хоготовское или Ользонское», а Бугульдейского поста в «селение Харатское». Актуальность данного предложения объяснялась тем, что в весеннее время, в связи с таянием рек и болот, проехать из Иркутска к Куретскому и Бугульдейскому постам было практически невозможно. Несмотря на приведенные аргументы, предложение о переносе постов было отклонено. В 1862 году был учрежден разъездной казачий пост в «селении Кунтинском», но данный пост просуществовал непродолжительное время.

Изначально несение службы на Куретском и Бугульдейском таможенных постах возлагалось на казаков из отряда Забайкальского Казачьего войска (численность отряда 42 + 4 запасных). Постепенно функцию непосредственного несения службы на Куретском и Бугульдейском постах переложили на «чины» состоящей при Иркутской таможне Инвалидной команды Иркутского гарнизона, а казаки прикомандировывались к таможенным постам для усиления надзора. В частности, им поручалось проводить конные разъезды с целью пресечения провоза контрабандных товаров в обход постов, а также сопровождать изъятые контрабандные товары, задержанных контрабандистов и т.д. Стражники Куретского и Бугульдейского постов из числа служащих Инвалидной команды носили форму, соответствующую их войсковой принадлежности. Отличительной чертой, указывающей на их причастность к таможенной страже, являлись металлические номерные нагрудные знаки («бляхи»).

На начальном этапе обеспечение довольствием отряда казаков производилось от Управления Забайкальского войска. От Иркутской таможни казаки получали только деньги на покупку сена, сумма которых рассчитывалась в соответствии со сметами Министерства финансов. С января 1862 года командиру отряда казаков сотнику Головину «на разъезды и порционное довольствие от таможенных сумм» было решено выплачивать по 360 рублей в год. Однако уже в сентябре 1862 года рассматривался вопрос об увеличении денежного довольствия командиру отряда казаков до 400 рублей и о выплате казакам «на разъезды хотя бы» по 15 копеек в сутки. В 1881 году денежное довольствие заведующего отрядом казаков Иркутской таможенной линии хорунжего Бесперстого составляло 414 рублей, Высочайшее добавочное содержание — ​216 рублей, и квартирные деньги — ​125 рублей в год.

Происходили изменения и в обеспечении казаков отряда Иркутской таможенной линии. Так в «Расписании наряда от Забайкальского казачьего войска на 1882 год» указывается, что выделенный в Иркутскую таможню отряд казаков численностью 35 человек состоит на довольствии в Таможенном Ведомстве. В этот период времени казаки обеспечивались приварочным, провиантным и фуражным довольствием, а так же получали ремонтные, подковочные и квартирные деньги. Так, например, в 1881 году трое казаков, проживающих в д. Куреть, получили квартирные деньги по 6 руб. 60 ¾ коп. (за весь год) и один казак – 6 руб. 5 коп. (за 11 месяцев проживания). Подобная ситуация наблюдается и в отношении служащих Инвалидной команды. Если в 1861 году рядовой состав получал денежное содержание от Иркутской таможни по 2 рубля 15 копеек в год, то уже в 1889 году стражники, несущие службу на Куретском и Бугульдейском постах, получали годовое жалование: пешие – 300 рублей; конные – 450 рублей (150 рублей добавлялось на содержание лошади).

Сложным являлся вопрос обеспечения продуктами питания и фуражом чинов таможенной стражи Куретского и Бугульдейского постов. Доставка продовольствия к таможенным постам, в связи с удаленностью от г. Иркутска, неудовлетворительным состоянием дорог и прочим, обходилась Департаменту таможенных сборов не дешево. В частности, в 1889 году цена за доставку грузов от Иркутской Таможни до селения Куретского в зимний период составляла 70–75 копеек, а до Бугульдейского поста 75–80 копеек за один пуд. В летний период до селения Куретского – 1 руб. 5 коп. и до Бугульдейского поста – 1 руб. 20 коп. за один пуд груза (для сравнения: в 1889 г. один пуда сена в г. Иркутске стоил примерно 10 копеек). Попытки закупки по твердым ценам продуктов и фуража у крестьян Приольхонья не приносили успеха. В 1889 году заведующий таможенными постами Иркутской таможенной линии отправил запросы в органы местного управления о «справочных ценах» на хлеб, овес и сено. На полученные запросы староста Косостепского сельского управления и родовой староста Алагуевского родового управления отвечали, что твердых закупочных цен на хлеб и фураж они представить не могут по причине недостаточного количества продуктовых запасов у местного населения. Такое положение они объясняли тем, что местные крестьяне имеют крайне малое количество земельных площадей, засеиваемых рожью и овсом. Бурятское население рожь и овес и вовсе не сеяли, а ржаной хлеб, необходимый для собственного пропитания, обменивали на рыбу. Излишков сена также не было, и в зимние периоды наблюдались случаи, когда местное население Приольхонья подкармливало скот и лошадей соломой.

Несмотря на предпринимаемые меры, направленные на повышение эффективности таможенного надзора, качество несения службы казаками не соответствовало задачам, поставленным перед ними таможенным руководством. В 1872 году управляющий Иркутской таможней отмечал, что «Ежегодные смены казаков, назначаемых в таможенное ведомство, не дают мне возможности достаточно ознакомиться ни с местностью, в которой им приходиться действовать, ни с требованиями таможенной службы в наблюдающей мере. При отсутствии же этих данных в казаках естественно не достигается и та цель, для которой они назначаются. Десятилетний опыт существования казачьей охранительной стражи на линии служит явным тому доказательством, так как в течении этого времени не было ни одного случая открытия, задержания и преследования контрабанды соответственно казаками. Между тем ввоз контрабандных товаров в черту Таможенной линии существует, и в прошлом году командированный мною чиновник, для надзора на линию, на Куретском посту задержал 28 пудов чая …».

Контрабанда. Кто и куда возил?

Проблемы тайного провоза товаров через зону ответственности Куретского и Бугульдейского постов вызывали серьезную озабоченность у руководства таможни. В процессе выстраивания продуктивной системы надзора на таможенной линии особое значение уделялось сбору информации о возможных путях провоза контрабанды, о местных жителях, занимающихся запретным промыслом, о местах хранения незаконно ввезенных товаров и т.д. Так, благодаря накопленной информации, в 1876 году таможенным руководством отмечалось, что транспортировка контрабанды осуществляется круглогодично, но в основном в зимний период времени. В незначительном количестве контрабанда провозится в объезд Куретского поста по Ангинской пади и в большем объеме по зимнему пути — ​от улусов Сарма и Онгурен в направлении с. Качуг. Также в показаниях жителя ул. Бугульдейка Авставная Одонова подтверждалось, что непосредственное участие в провозе контрабанды принимают жители ул. Онгурен.

Особенностью контрабандного маршрута, проходящего через ул. Онгурен, являлось то, что из-за удаленности его от Куретского поста организовать постоянный контроль на данном направлении было практически невозможно. Дальнейшие попытки пресечения провоза контрабанды по данному пути привели к решению об учреждении в 1893 году таможенного поста в ул. «Ангурены и урочище Зассыха» (р. Зассыха — ​приток р. Чанчур). Подтверждением правильности принятия данного решения может служить тот факт, что уже в марте 1893 г. в Иркутскую таможню была отправлена партия задержанного на Онгуренском посту контрабандного чая. Однако, несмотря на предпринимаемые меры, полностью остановить проникновение контрабандных товаров не удавалось. В сентябре 1896 года на имя Баргузинского окружного начальника пришло донесение от отставного унтер-офицера, проживающего в «выселке Гремячинский», Ивана Павловича Лапина. В своем донесении И. Лапин сообщал, что к берегу, в районе Гремячинского, часто пристают парусные лодки. Приходящие на лодках буряты занимаются перевозкой контрабандного чая на остров Ольхон. Для проверки полученной информации был отправлен отряд казаков численностью семь человек во главе с сотником Каргаполовым. Контрабандистов задержать не удалось, но благодаря «рассказам благонадежных лиц» выяснилось, что, действительно, в летний период по Онгуренской дороге налажена перевозка чая на верховых лошадях в с. Качуг и окрестные деревни.

Жизнь без казаков.

Таможенные стражники

Одной из значимых дат, с точки зрения реформирования таможенной службы, является 1898 год. На основании Высочайше утвержденного 26 января 1898 года мнения Государственного Совета состоящие при Иркутской таможне инвалидная команда и отряд казаков упразднялись, а взамен создалась вольнонаемная таможенная стража. Комплектование таможенной стражи производилось «по вольному найму», предпочтительно из чинов, состоящих в запасе армии, и отставных солдат. Стража разделялась на пешую и конную, причем конные стражники обязаны были иметь собственных годных для службы лошадей. Стражники и досмотрщики обеспечивались оружием, форменной одеждой, квартирами на постах и заставах и денежным довольствием, которое разделялось на три категории: низшая категория по окладу содержания составляла 240 рублей, средняя — ​300 рублей и высшая — ​360 рублей в год. Дополнительно на содержание лошади конные стражники получали по 150 рублей в год.

Впоследствии денежное вознаграждение таможенных служащих росло. Например, в 1909 году низший оклад содержания равнялся 312 рублям, средний 360 руб. и высший 432 руб. в год. При поступлении на службу новобранец, после месячного испытательного срока, принимал присягу на верность службе. «Присяжной лист» удостоверялся настоятелем церкви, в которой служащие таможни приводились к присяге. Если стражник нанимался на службу в г. Иркутске, то присягу принимали в Троицкой церкви, а если прием на службу происходил непосредственно на месте дислокации заставы или поста, то присяга приносилась в ближайшей к таможенному пункту церкви. Так, например, 17 августа 1914 года принятые на службу на Ангинскую таможенную заставу Иван Чувашов и Иосиф Титов приняли присягу на верность в Еланцинской церкви Покрова Пресвятой Богородицы.

Таможенные стражники носили на груди отличительный номерной знак (бляху). В дальнейшем номерные нагрудные знаки были заменены на номерные знаки — ​кокарды, которые крепились на околыше фуражки. Вооружались стражники револьверами Смит Вессон и шашками, а позже и винтовками Бердана.

Причинами, послужившими изменению критериев комплектования таможенной стражи, являлся целый комплекс проблем. Прежде всего, это разноподчиненность казаков и служащих Инвалидной команды Военному ведомству и Департаменту таможенных сборов. Создание таможенной стражи, находящейся в подчинении только Иркутской таможни, должно было повысить дисциплину таможенных служащих и, соответственно, эффективность проведения надзора на Таможенной линии. Еще одним фактором, повлиявшим на решение о реформировании таможенной стражи, стал возросший грузопоток, имевший тенденцию к еще большему увеличению. Ожидаемый прирост товарооборота был обусловлен общим экономическим подъемом в стране и, в частности, строительством Транссибирской железнодорожной магистрали.

Развитие таможенной службы в Приольхонье

Необходимость проведения контроля за постоянно возрастающим объемом грузоперевозок привело к решению о проведении структурных изменений на Куретском участке таможенного надзора, а именно — ​к увеличению количества таможенных постов. Так, в 1900 году уже действует таможенный пост в улусе Сарма. В 1907 году учреждается Ангинский таможенный пост (улус Анга). В 1908 году Сарминский пост переносится в Тутайский улус. В 1909 году устанавливается таможенный пост в Мартуйском улусе (падь Марта). По состоянию на декабрь 1909 года Куретский участок таможенного надзора включал в себя шесть постов со следующим количеством досмотрщиков и стражников: Куретский — ​4 человека (2 пеших и 2 конных), Бугульдейский — ​3 (1 пеший и 2 конных), Мартуйский — ​3 (2 пеших и 1 конный), Тутайский — ​3 (1 пеший и 2 конных), Ангинский — ​3 конных и Онгуренский — ​5 (2 пеших и 3 конных). Заведующий постами имел право перемещать стражников с одного поста на другой, усиливая или ослабляя стражу по мере необходимости. Так, например, в феврале 1909 года для усиления таможенного надзора на Тутайский пост были откомандированы досмотрщик Ангинского поста Ефим Иванов и стражник Куретского поста Емельян Жукович. Возвратиться на свои посты они должны были после начала навигации по оз. Байкал.

Для населения Приольхонья приоритетным контрабандным товаром являлся кирпичный и байховый чай. На фотографии — ​кирпичи чая в упаковке. (Иркутская таможня: страницы летописи. История. Становление. Развитие. Под общей редакцией начальника Иркутской таможни генерал-майора таможенной службы Ю. В. Русакова. Иркутск 2016 г.)

И снова они — ​контрабандисты

Одним из критериев, по которому оценивалось качество выполнения надзора таможенными служащими, являлись случаи выявления контрабанды. Для обнаружения тайно перевозимых товаров таможенники применяли различные методы и способы, такие как: непосредственный досмотр товаров на таможенных постах, проведение конных разъездов, работа с информаторами, взаимодействие с другими ведомствами и пр. Следует отметить, что проводимые мероприятия, направленные на пресечение провоза контрабанды, приносили положительные результаты. Только за 1-е полугодие 1898 года на Куретском участке таможенного надзора были отмечены следующие случаи задержания контрабанды: 15 февраля — ​на дороге между Хоготом и Косой Степью был задержан житель «Улан Курского улуса» Мальжу Дырхеев, у которого было изъято 22 пуда 5 фунтов контрабандного чая; в ночь на 16 марта — ​в районе Онгуренского поста задержана партия чая общим весом 84 пуда 19 фунтов; в мае того же года в результате проведенных обысков в улусах Еланцы и Анга обнаружено: у Хахархая Чанхаева (ул. Анга) — ​чай весом 3 пуда 34 фунта; у Хансиса Степанова (ул. Еланцы) — ​1 пуд 17 фунтов, и недалеко от принадлежащих ему строений еще 1 пуд 4 фунта чая; у Михаила Музаева (ул. Еланцы) — ​1 пуд черного и 1 пуд 10 фунтов зеленого чая. Известны случаи, когда таможенные служащие при задержании контрабандистов с товарами, перевозимыми с нарушением таможенных правил, сталкивались с сопротивлением. Так, например, в январе 1899 года при попытке пресечения провоза контрабанды четверо стражников Куретского поста были разоружены, а оказавшие им противодействие контрабандисты скрылись вместе с товаром и отобранным у таможенников оружием.

Еще одним направлением борьбы с проникновением контрабанды являлся контроль за осуществляющими надзор чинами таможенных постов. Проводимые мероприятия давали возможность отслеживать добросовестность и бескорыстность исполнения служебных обязанностей таможенными служащими, пресекать их сговор с лицами, занимающимися контрабандным промыслом и т.д.. Необходимо подчеркнуть, что к чести руководства таможни, такие случаи выявлялись и к виновным принимались меры воздействия.

Так, в 1900 году были уличены в пропуске контрабанды и «уволены без прошения» старший досмотрщик Онгуренского поста Алексей Федорович Осетров и стражник Тимофей Васильевич Толмачев. В 1907 году досмотрщик Онгуренского поста Козьма Гурулев (бурят) в присутствии служащих поста на бурятском языке рассказывал местным жителям, где и когда будут проводиться разъезды. Гурулев К. был отстранен от службы и впоследствии уволен. 1908 год стражник Сарминского поста Никита Кузькин вместо усердного несения службы занимался торговлей продуктами, в том числе и «вином», которые покупал в селении Кунта в лавке Петрова. За совершенные проступки Н. Кузькин был переведен с понижением оклада на Голоустный таможенный пост. Кроме исправления негативных моментов руководством Иркутской таможни поощрялись таможенные служащие, добросовестно исполняющие свои служебные обязанности. В частности, в 1902 году Департаментом таможенных сборов «за долголетнюю усердную службу» был награжден «серебряными часами и цепью с соответствующими надписями» досмотрщик Бугульдейского поста Иннокентий Александрович Большещапов.

Таможня и местные жители

Принятое решение об организации вольнонаемной таможенной стражи косвенным образом отражалось на жизни населения, проживающего на территории Приольхонья. На службу в таможню поступали люди из разных сословий — ​из крестьян и казаков, были мещане, отставные военные и лица дворянского происхождения не только из Иркутской, но и Тобольской, Томской, Вятской, Черниговской, Уфимской, Нижегородской, Херсонской, Подольской, Воронежской, Минской, Пермской и прочих губерний России. Сословная раздробленность и обширная география мест пребывания в какой-то мере способствовала социально-культурному обмену, а наличие среди таможенных служащих холостяков — ​налаживанию родственных связей.

Так, в 1909 году в «законный брак» вступили заведующий Куретским участком таможенного надзора Михаил Петрович Брянский и «девица» Евдокия Ефимовна Петрова (д. Петрово). В 1910 году досмотрщик Бугульдейского поста Емельян Трофимов Жукович и Акулина Федоровна Петрова (д. Кунта). В том же году досмотрщик Онгуренского поста Петр Клементьевич Кравченко и Дарья Егоровна Петрова (д. Кунта). В 1915 году — ​досмотрщик Куретского поста Григорий Георгиевич Шалимов и Лидия Васильевна Литвинцева (с. Косая Степь) и пр. Некоторые «чины», прибывшие для прохождения службы в таможне из других регионов России, навсегда связывали свою судьбу с Приольхоньем. В данном формате можно упомянуть Петра Терентьевича Батюню. Он родился 24 июня 1880 г. в мещанской семье в г. Бобруйске Минской губернии. 10 ноября 1901 года Бобруйским воинским присутствием принят на службу в 160-й Абхазский пехотный полк, в котором прослужил до 6 сентября 1908 года. В соответствии с личным прошением от 5 октября 1908 года старший унтер-офицер запаса армии П. Т. Батюня принят на службу в вольнонаемную стражу Куретского участка таможенного надзора. В 1909 году он вступает в законный брак с Верой Егоровной Копыловой. После окончания службы в таможне П. Т. Батюня остался в Приольхонье и проживал с семьей д. Куреть.

Подобная история прослеживается и в отношении проходившего службу в таможне Георгия Николаевича Гусева. Гусев Г. Н. — 1868 года рождения, происходил из крестьян Тобольской губернии, Тарского уезда, Бергамакской волости и села. Жена — ​Евдокия Ивановна. В 1989 году поступил на службу в вольнонаемную стражу Куретского участка таможенного надзора. По службе характеризовался положительно и среди сослуживцев пользовался авторитетом. Так, у родившегося в семье Гусевых в 1901 году сына Николая крестным отцом был посажен заведующий Куретским таможенным участком Василий Иванович Шишмарев. После окончания службы Г. Н. Гусев вместе с семьей остался проживать в Приольхонье.

Еще одним положительным аспектом организации вольнонаемной стражи можно считать то, что у местных жителей появилась возможность поступать на службу в таможню. В 1900 году в списках таможенных служащих Куретского участка таможенного надзора значатся жители д. Куреть — ​Николай Захарович Марков, Семен Алексеевич Марков, Федор Николаевич Брянский, из с. Косая Степь — ​Яков Васильевич Рыков. В числе первых вольнонаемных служащих таможенной стражи были жители бурятской национальности. В частности, в 1900 году зачислен на службу проживавший в «деревне Тырганской» Василий Семенович Попов (из оседлых бурят православного вероисповедания).

Как была организована работа в таможне

Порядок несения службы на заставах и постах был строго регламентирован и систематически проверялся ревизорами различных уровней. Кроме проверок исполнения стражниками служебных обязанностей и знаний должностных инструкций, дополнительно проводился осмотр вооружения, обмундирования, оценивалось состояние и содержание помещений таможни. Если воспроизвести краткую реконструкцию несения службы нижними чинами на примере Куретского таможенного поста, то вырисовывается следующая картина. У шлагбаума, оснащенного будкой для часового, постоянно находился дежурный, которого в случае необходимости подменял его помощник. Незадействованные в дежурстве таможенники проводили разъезды, занимались хозяйственными делами или отдыхали в казарме. Наличию шлагбаума (рогатки) на таможенном посту придавалось особое значение. Считалось, что шлагбаум облегчает ведение таможенного надзора и указывает законную дорогу, по которой должны были следовать обозы с товарами. Если перевозчики грузов, требовавших оплаты пошлины, объезжали пост по дорогам, ведущим в обход шлагбаума, то это расценивалось как попытка провоза контрабанды. Также на строениях постов были закреплены таможенные флаги, а в распоряжении постов, расположенных на берегу оз. Байкал, имелись лодки, оборудованные средствами спасения.

При учреждении таможенных постов строения, предназначенные под служебные помещения, казармы для проживания личного состава и хозяйственные постройки строились за счет таможни или арендовались у местного населения. Например, в 1901 году Сарминский пост находился в избе с надворными постройками, арендованными у Асалхана Аргаганова. Арендная плата составляла 16 руб. 50 коп. в месяц. За эту сумму А. Аргаганов дополнительно должен был обеспечивать таможенный пост дровами. В 1912 году для нужд Онгуренского поста арендовались постройки принадлежащие Борису Пронькину. За помещения, обеспечение дровами и тремя пудами керосина в год ежегодная арендная плата составляла 35 рублей в месяц. Строения для Мартуйского поста в 1909 году возводились местным жителем Имыхеновым. Дополнительно на уже действующих таможенных постах проводились ремонты помещений и возводились новые строения. Так, в 1911 году принято решение о строительстве на Бугульдейском посту новой бревенчатой конюшни с полом и потолком, разделенной на три стойла с яслями. К конюшне должен был пристроен дощатый сарай, разделенный на три отделения с наружными дверями. Строительство хозяйственных построек поручалось местному жителю — ​Сопходоеву, за что он должен был получить 230 рублей. В том же году проведен осмотр помещений Бугульдейского поста и принято решение о том, чтобы в одном из домов сложить новую русскую печь, перекрыть тесом крышу и отремонтировать ограду. Также в 1911 году на Куретском посту решено в одном из домов проконопатить стены, перебрать пол, устроить подполье под голландскую и русскую печи, заменить оконные колоды и рамы со стеклами. Дополнительно решено перебрать дощатый сеновал, с заменой стояков и плах, собрать заново 9 сажень забора, поставить новые ворота и новую постовую будку.

Из Курети в Ангу

К 1912 году назрела необходимость проведения очередных преобразований в системе надзора Куретского таможенного участка. Уже в конце 1911 года обсуждался вопрос о переносе функций центрального, т.е. основного поста, из д. Куреть в улус Анга. Дело в том, что в соответствии с предписанием Департамента таможенных сборов от 15 марта 1900 года, прохождение товаров, подлежащих к оплате пошлиной, должно было осуществляться только через Куретский таможенный пост. На остальных постах Куретского участка заявка товаров к оплате пошлиной не допускалась. Расположение Куретского поста, находившегося на некотором удалении от береговой полосы, создавало определенные трудности. Например, прибывшего на Ангинский пост перевозчика с товаром, требовавшим оплаты пошлины, стражник Ангинского поста должен был сопровождать на Куретский пост. В 1912 году началось строительство дополнительных помещений на Ангинском посту, и в июне того же года право взимания пошлин с Куретского поста переносится на Ангинский пост. В 1913 году Куретский участок таможенного надзора был переименован в Ангинскую таможенную заставу. После проведенных изменений необходимость в существовании Куретского таможенного поста практически полностью пропадает. Некоторое время службу на Куретском посту несет один стражник, в обязанности которого входит охрана казенных построек, а в 1915 году Куретский таможенный пост упраздняется.

Данный период реформирования структуры Куретского таможенного участка характеризовался еще большим увеличением интенсивности грузопотока, проходящего через таможенную линию. Особое оживление перевозок наблюдалось в зимний период после становления ледового покрова на оз. Байкал. В донесении в Иркутскую складочную таможню от 11 января 1912 года заведующий Куретским участком таможенного надзора Вельчинский докладывал о том, что с 10 января началось движение повозок по льду Байкала. Ледостав практически совпадал по срокам с проведением ярмарки в г. Верхнеудинске (Улан–Уде), длившейся с 18 января по 2 февраля. В это время значительная часть местных жителей отправлялась закупать товары на другой берег Байкала, в направлении с. Кудара (дельта Селенги). В это же время отмечалось движение грузов с противоположного берега, в частности из Баргузина и района р. Селенги. Еще более подробная информация, дающая возможность оценить объемы перевозимых грузов, дается в отчете о служебном разъезде по верховьям реки Лена, проведенном двумя отрядами стражников Куретского участка с 20 по 28 января 1912 года. В частности в нем указывалось, что отрядом, остановившимся на ночевку в зимовье «Зассыха», досмотрена 51 «подвода». Причем непосредственно в зимовье ночевало примерно 45 перевозчиков товаров. На следующий день по дороге от зимовья до Онгуренского поста было досмотрено еще около 60 возов, и, таким образом, за одни сутки отряд насчитал примерно 110 повозок. Практически все они были загружены рыбой и направлялись из Верне-Ангарска и Баргузина в с. Качуг, откуда грузы отправлялись вниз по р. Лена.

Несмотря на положительную динамику развития таможенной службы следует отметить и негативные факторы, наносящие урон качеству проведения таможенного надзора. Один из таких моментов связан с начавшейся в 1914 году Первой мировой войной. Таможенные служащие не освобождались от военной обязанности и активно призывались в действующую армию, что привело к оттоку из таможни подготовленных кадров. Данная проблема вынудила руководство таможни комплектовать штаты застав и постов людьми с недостаточной профессиональной подготовкой — ​временщиками. Временщики допускались к несению службы временно и подлежали немедленному увольнению после возращения из армии штатных служащих таможни. Причем Департаментом таможенных сборов предписывалось, чтобы временщики назначались вместо призванных в армию стражников, а досмотрщиков предлагалось заменять только в случаях крайней необходимости. Возникшие кадровые осложнения привели к большой текучести служащих и недоукомплектованности штатов на заставах и постах. Стремясь компенсировать недостаток профессионально подготовленных специалистов, руководство таможни в 1915 году принимает решение о переводе всех нижних чинов, несущих службу непосредственно на Ангинской заставе, на должности досмотрщиков, а служащих на таможенных постах участка Ангинской заставы — ​на должности стражников. Еще одной чертой, характеризующей данный период, является особенно большое количество таможенных стражников, набранных из числа местного населения.

В частности, в конце 1915 года из 18 служащих участка Ангинской таможенной заставы 12 человек являлись жителями окрестных сел и улусов – Косая Степь, Куреть, Петрово, Попово, Тырган, Баганта, Кутул и Семисосенный. И все же документы свидетельствуют о том, что несмотря на вышеперечисленные трудности, служащие участка Ангинской таможенной заставы старались достойно выполнять свой служебный долг. В 1915 году через таможенные посты с восточного берега Байкала только жителями сел и улусов Приольхонья было ввезено беспошлинных товаров: в январе – 622 пуд. овса, 375 пуд. соломы и 13 лошадей; в феврале – 1506 пуд. овса, 1720 пуд. соломы и 141 лошадь; в марте — ​448 пуд. ржаного хлеба, 445 пуд. ячменя, 663 пуд. овса и 25 лошадей. Не менее значительную часть в общем объеме прошедших через таможенные посты грузов составляли товары, перевезенные транзитными перевозчиками.

Наблюдавшаяся тенденция постоянного увеличения товарооборота привела к решению об учреждении в 1915 году таможенного поста в «улусе Усук» (о. Ольхон). На первых порах помещения для расположения Усукского поста арендовались у местного жителя Хонгорова. По состоянию на февраль 1915 года структура участка Ангинской заставы выглядела следующим образом: Ангинская застава — ​6 досмотрщиков, Ангинский пост — ​3 стражника, Бугульдейский пост — ​3 стражника, Усукский пост — ​4 стражника, Онгуренский пост — ​4 стражника, Тутайский пост — ​3 стражника и Мартуйский пост — ​3 стражника.

Конец таможенной службы

Очередной не простой период в истории таможни связан с революционными событиями 1917 года. Это время, когда по всей стране происходили кардинальные изменения привычного образа жизни и эти процессы естественным образом затронули Иркутскую таможню. Управляющий Иркутской таможней граф С. Д. Татищев в «Отчете о деятельности таможни и учреждений района за 1918 год» отмечал, что «в отношении деятельности таможни … истекший отчетный год распадается на два периода времени: период владычества в Сибири так называемой советской власти и период господства в ней власти первоначально Сибирского, а затем и Всероссийского временного правительства». По оценке С. Д. Татищева, период, связанный с установлением советской власти, характеризовался «полнейшей бездеятельностью в смысле товарного движения» и прекращением торговых отношений с иностранными государствами. Все эти факторы, в полной мере, нашли свое отражение в результатах работы подведомственных Иркутской таможне учреждений. Таможенные заставы и посты в период большевистского правления практически прекратили свою работу. Так, например на Ангинской таможенной заставе было взыскано пошлины с привозимых товаров на сумму 5 руб. 70 коп. и возбуждено два дела о провозе контрабанды на сумму 187 рублей. Еще одной характерной для этого времени чертой являлось проникновение идей большевиков в среду таможенных служащих. После свержения Советской власти за большевистскую деятельность было уволено четверо служащих участка Ангинской заставы. В частности, в августе 1918 года отстраняются от службы без прошения: 1) за исполнение должности комиссаров — ​досмотрщики Ангинской заставы Ефим Андреевич Иванов и Павел Федорович Панчук; 2) за отказ выполнять указания заведующего заставы — ​стражники Онгуренского поста Петр Клементьевич Кравченко и Иннокентий Маркович Жбанов (И. М. Жбанов в 1931 году являлся одним из организаторов вооруженного выступления в Приольхонье). Дополнительно всем четверым вменялось в вину проведение среди служащих таможни большевистской агитации, а П. Ф. Панчуку — ​участие в декабрьских событиях 1917 года в г. Иркутске (в разграблении казенного имущества Кадетского корпуса).

После установления в Иркутске власти Сибирского Временного правительства началось постепенное восстановление деятельности таможенных служб, но уже в 1919 году проводится реорганизация структуры таможни и подведомственных ей учреждений, связанная с упразднением таможенной линии «Забайкалье — ​Иркутская губерния». Результатом проводимых изменений стало закрытие ряда таможенных застав, в том числе и упразднение участка Ангинской Таможенной заставы.

С восстановлением в Иркутске в январе 1920 года советской власти, в процессе поиска новых форм и методов работы в Иркутской таможне происходили постоянные изменения — ​ведомственные переподчинения, структурные преобразования подчиненных таможне учреждений, изменение задач, возложенных на таможенных служащих и т.д. В июне 1922 года с целью осуществления контроля на границе Иркутской губернии и Дальневосточной республики (ДВР) принимается решение об открытии Ангинского таможенного поста. Однако, уже в ноябре 1922 года в связи с вхождением ДВР в состав РСФСР восстановление Ангинского поста потеряло свою актуальность. С этого момента необходимости нахождения таможенных постов на территории современного Приольхонья больше не существовало.

Сохранившееся строение Бугульдейского таможенного поста (п. Бугульдейка)

На сегодняшний день строений, принадлежащих таможне, практически не сохранилось. В начале 30-х годов прошлого века было принято решение о начале аймачного строительства в улусе Еланцы. При проведении строительных работ возникали трудности различного характера, в том числе отмечался и недостаток строительных материалов. 11 марта 1934 года на заседании президиума Ольхонского хошисполкома рассматривались вопросы о ходе строительства Школы крестьянской молодежи и о начальном этапе строительства хошунной больницы. В процессе рассмотрения обозначенных вопросов было выработано решение о разборе построек бывшей Ангинской заставы и использовании их в качестве строительных материалов. В 1981 году в результате пожара было уничтожено деревянное строение бывшего Куретского поста… Единственным (известным автору) объектом, напоминающим о проходившей по территории Приольхонья таможенной линии, является нежилой дом (сруб), который находится в п. Бугульдейка. Его местоположение указала учитель истории и обществознания Бугульдейской средней общеобразовательной школы Ирина Далаевна Багинова. Также Ирина Далаевна рассказала историю этого дома, когда-то являвшегося собственностью Бугульдейского таможенного поста. Этот дом выкупил Димитриев Баглай Бураевич, дедушка И. Д. Багиновой, и перевез его в п. Бугульдейка. После незначительной переделки строение использовалось в качестве жилого дома.

Несмотря на отсутствие памятных объектов (исторических достопримечательностей), связанных с описанными событиями, становление Иркутской таможни неразрывно связано с историей развития Приольхонья. Историей, написанной судьбами старших поколений. Историей, которую надо знать и помнить.

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи. Комментарий появится после проверки администратором сайта.

335