Миссионерские станы Ольхонского ведомства (1860-е – 1910-е гг.)

В истории Иркутской епархии миссионерское служение было одним из важнейших направлений деятельности священнослужителей. Начиная с середины XIX века в Восточной Сибири было построено значительное количество миссионерских станов.

Строительство

Еланцинского стана

Инициатором создания первого миссионерского стана в Ольхонском ведомстве стал Парфений (Попов), архиепископ Иркутский и Нерчинский, который в 1867 году, используя благоприятный случай проезда через Иркутск на родину в Тверскую епархию служившего в Американской духовной миссии иеромонаха Феоктиста, предложил ему остаться служить в Иркутской епархии и направил его на должность миссионера в Ольхонское инородческое ведомство. [Парфений, 1869, № 32, с. 249]. Он начал собирать средства на строительство храма. В Иркутских епархиальных ведомостях опубликовано его донесение о том, что «письмоводитель Ольхонской Степной думы Василий Легкодухов и ясачный инородец Григорий Ощепков пожертвовали для имеющей построиться при Ольхонской Степной думе церкви колокол в 16 ¾ фунтов» [Епархиальные, 1869, № 3, с. 13]. Затем иеромонах Феоктист был переведен в Троицкий Селенгинский монастырь, а Ольхонское ведомство передано дополнительно в заведование архимандрита Епифания, на которого легли заботы по сооружению миссионерского храма.

Епифаний (Евстафий Избицкий, около 1821–16 ноября 1869, с. Хоготы, Иркутской губ.), будучи католиком, получил образование в Виленской римско-католической академии и Университете св. Владимира (1841–1845). В 1854 г. принял православие. Обучался в Московской духовной академии (1854–1856), по окончании которой получил степень магистра богословия. В 1858 г. определен инспектором и профессором С.‑ Петербургской духовной академии с возведением в сан архимандрита. Далее исполнял должности ректора Кавказской духовной семинарии (1859–1863) и начальника Иркутской духовной миссии (1866–1869), руководя которой жительствовал в с. Хоготы. [Архимандрит, 1869, № 49, с. 531–534].

Архимандриту Епифанию принадлежит выбор места под строительство миссионерского храма в Ольхонском ведомстве. Первоначально предполагалось его строить при Ольхонской степной думе в Кутульском улусе. Но расположение этого улуса в каменистой местности не давало возможность завести огород для овощей. Между тем Еланцинский улус относился к такой местности, где возможно было заниматься земледелием. [Освящение, 1871, № 8, с. 104–105]

Деньги на строительство миссионерского стана в Еланцах выделил известный благотворитель, верхоленский 1-й гильдии купец Михаил Аггеевич Сапожников, о щедрой помощи которого Иркутской духовной миссии писал архимандрит Мелетий (Якимов): «Сочувствие Михаила Аггеевича к нуждам миссии началась с той поры, как только здешняя миссия открыла свои действия по ту и другую сторону Байкала при архиепископе Парфении, а главным образом — с 1866 года, когда строилась миссионерская церковь в с. Хорбатовском при Ленской инор[одческой] управе. На постройку церкви, когда истощены были все средства к окончанию храма, он пожертвовал тысячу руб., — и тогда предприятие миссии для просвещения Ленского ведомства увенчалось полным успехом. В то же время Михаил Аггеевич пожелал устроить храм в Залоге, где сам проживает, с той же целью миссионерства; так как селение Залог находится среди кочевых стойбищ ленских бурят и тунгусов, в 40 верстах от Ленской инор[одческой] управы. Постройка церкви в с. Залог (Верхоленского округа) с помещением для миссионера обошлась храмосдателю в 36 тысяч рублей. По благословению преосвященнейшего Вениамина этот великолепный храм во имя Святителя Иннокентия, украшенный богатой утварью и иконами в серебряных позлащенных ризах, ныне поступил в миссию с назначением сюда особого миссионера. — Для Ольхонского ведомства Михаил Аггеевич в 1871 году построил в Еланцынском урочище храм в честь Покрова Прес[вятой] Богородицы, также с помещением для миссионера, а в видах поддержки миссионерского стана часовню на берегу Байкала с лавками для купцов, торгующих здесь во время весеннего рыбного лова. Постройка Еланцинского стана стоила Михаилу Аггеевичу 18 тысяч рублей. Кроме того, на пособие крещаемым инородцам Ольхонского ведомства им выдана тысяча рублей, — из процентов с коих дается пособие при крещении бурят, а при стане поддерживается и домашняя аптека для лечения больных, которые чрез то теряют веру в лечение своих шаманов. За устройство Еланцынского стана, по представлению покойного архиеп[ископа] Парфения, Михаил Аггеевич высочайше пожалован орденом св. Анны 3 ст[епени]. В 1873 он снова предоставил преосвященнейшему Вениамину 10 тысяч рублей на устройство миссионерского училища для ольхонских бурят 20 учеников. — В 1872 году им представлено в личное и безотчетное распоряжение архиеп[ископа] Парфения на нужды миссии 500 р., а в настоящем 1874 году преосвященнейшему Вениамину 300 рублей на те же нужды, по усмотрению его преосвященства. В то же время Михаил Аггеевич изъявил усердие представить преосвященнейшему Вениамину 12 тысяч рублей на обеспечение одного из миссионерских станов Иркутской миссии, — и в течении 5 лет обеспечить жалованием миссионера с псаломщиком, по случаю открытия в Залоге миссионерства для Ленских бурят. Пожертвования М. А. Сапожникова на другие разные учреждения простираются до 3 тысяч. Таким образом, в столь незначительный период времени Михаилом Аггеевичем сделано приношение на дела благотворительности и миссионерства наличными взносами до 69.480 рублей. Мы уже не говорим о благотворительности его частной, в особенности для блага соседних бурят, из коих им расположено к православию свыше 100 душ» [Мелетий, 1874, № 30, с. 205–207].

Строительство храма совершалось с необыкновенной быстротой: «В продолжение зимы 1869 года заготовлен был материал для постройки; весною начата постройка, а в конце августа храм стоял уже совершенно оконченным с оградою; и помещение приготовлено для жительства миссионера. На следующий год остается устроить иконостас и приобрести церковную утварь и ризницу. Красивый иконостас приготовляется лучшим мастером в Иркутске; а церковная утварь и ризница выписывается из Москвы; колокола из Ирбитской ярмарки» [Парфений, 1870, № 34, с. 265–266].

Территория, на которой осуществлялась деятельность миссионеров Еланцинского миссионерского стана, располагалась по северо-восточному берегу озера Байкала и на острове Ольхоне. Район стана простирался по прямой линии на 242 версты, а в окружности имел 532 версты. Здания, находившиеся при стане — церковь, школа и дом миссионера — деревянные. Церковь построена в 1870 году, школа — 1877 году и дом миссионера в 1880 году. [Описание, 1902, № 4, с. 59–60].

«Здание церкви было одноэтажное, деревянное, с обшивкой стен тесом. Это была эклектическая постройка, в архитектуре которой соседствовали формы классицизма и мотивы древнерусского зодчества. Фасады одноглавого четверикового храма разделялись полуфронтоном на две части. В нижней преобладали элементы классицизма. Характерны строгие наличники с горизонтальным сандриком. Над средним окном щипцовый сандрик повторял очертание фронтона в ширину центрального четверика. Новые направления проявились в архитектуре ярусной колокольни: завершение ее своеобразным широким шатром без полиц, пропорциональное соотношение составляющих объемов, митровое очертание проемов звона и устройство входа с южной стороны» [Калинина И. В., 2000, с. 237].

Молитвенные дома

В районе Еланцинского миссионерского стана имелись два приписных молитвенных дома. Один из них располагался в улусе Кутульском в 27 верстах от стана и в 12 верстах от Байкала. Строить его начали в 1873 году с переоборудования приобретенного готового здания. Сначала работы шли довольно быстро, но потом приостановились. Без оконных колод и дверей здание простояло до 1891 года. В этом году через Иркутский край проезжал цесаревич Николай Александрович. Тогда, представленный будущему императору Николаю II от Кутульского общества голова Мидакшинов, по возвращении из Иркутска, заявил о своем намерении увековечить память об этом событии устройством молитвенного здания. Иркутский архиепископ Вениамин (Благонравов) благословил такое начинание и на возобновление Кутульского молитвенного дома пожертвовал 100 рублей. Спустя год строительство было завершено, молитвенный дом был украшен иконостасом, переданным из Забайкальской церкви с. Кударинского. 20 августа 1892 года его освятил во имя Святителя Николая Чудотворца начальник Иркутской духовной миссии, Киренский викарный епископ Агафангел (Преображенский). Здание было деревянное одноэтажное без колокольни. [Калинина И. В., 2000, с. 237–238].

Другой молитвенный дом был построен на о. Ольхон в улусе Семисосенном, в 60 верстах от Еланцинского стана. Еще в 1880-е годы Вениамин (Благонравов), архиепископ Иркутский, предполагал начать его строительство, но из-за недостатка средств это не было исполнено. Лишь в 1893 г. в память посещения Иркутской губернии цесаревичем Николаем Александровичем инородцы Абызаевского рода, живущие на Ольхоне, пожертвовали в улусе Семисосенном здание с землей, которое было приспособлено под молитвенный дом. 14 июня 1897 г. его освятил во имя Святителя Иннокентия, Иркутского чудотворца, Евсевий (Никольский), епископ Киренский, викарий Иркутской епархии. [Никанор, 1898, № 11, с. 203; Калинина И. В., 2000, с. 238].

Кроме молитвенных домов, Еланцинскому миссионерскому стану были приписаны две часовни. Одна из них была построена на берегу Байкала, в месте, где устраивался летний базар. Часовня строилась одновременно с Еланцинской Покровской церковью на средства М. А. Сапожникова и была освящена во имя Святителя Иннокентия, епископа Иркутского. Вторая часовня была возведена на острове Ольхон близь улуса Хужир. В Клировой ведомости Еланцинской Покровской церкви за 1913 г. в разделе «Памятная запись» записано: «На острове Ольхон вблизи почитаемого бурятами «Шаманского камня» на пожертвования благотворителей построена часовня во имя Святителя Николая» [ГАИО, 1913, Л. 71 об.].

Епископ на «шаманском камне»

Летом 1914 года остров Ольхон посетил Евгений (Зернов), викарный епископ Киренский. Сопровождавший его священник Николай Пономарев описал это событие и опубликовал свою статью в «Иркутских епархиальных ведомостях»: «С трудом добрались мы до улуса Хужир, от которого оставалось 4 версты до шаманского камня. … В пустой новой избе была приготовлена приемная квартира … В продолжительной беседе владыка чрез переводчика изложил историю Богооткровенной религии и призывал веровать в Господа Иисуса Христа и чтить святых его … После нее (К.Т.А. — беседы) владыка предложил бурятам поплыть вместе с нами к шаманскому камню, куда к приезду владыки был принесен из улуса Семисосенного большой, писанный красками образ св. Николая для часовни его имени, построенной около подошвы шаманского камня. С недоразумением встретили буряты это предложение и вначале стали отказываться, но настойчивый призыв владыки оказал свое действие …

Подплывая к камню, мы громогласно запели тропарь св. Николаю, тропарь и кондак св. Иннокентию. Момент был высоко религиозный… Думаю, что он тронул и наших спутников. С некоторым страхом вышли буряты на берег и нерешительно последовали за всеми к часовне около камня. Начался молебен. Видя, что православные ставят пред образами свечи, пожелали и они принести свою жертву «русскому Богу». Владыка бесплатно раздал им свечи, с которыми они стояли все время молебна, молясь по своему: сложив руки ладонями, то поднимали, то опускали их. … После молебна охотно лобызали образ св. Николая. По водружении образа в часовню, владыка пожелал осмотреть бурятскую святыню, побывать на вершинах скал и спуститься в священную пещеру — (промоина в трещине скалы, где временами бывают ламы для принесения умилостивительных жертв). Подавляя в себе внутренний страх пред таинственными силами камня, неотступно за владыкой стали взбираться на священную скалу и буряты, перелазя с утеса на утес, а затем с каким-то особенным трепетом спустились в священную пещеру, пугливо озираясь по сторонам. Здесь мы нашли предметы шаманского культа: медные изображения богов, медные пластинки в виде ножичков, полинялые платки с бурятскими изречениями… Владыка стал подниматься на вторую скалу, выходящую в море. … На вершине ее водружен большой деревянный крест с надписью: «Сей крест поставлен во имя Илии Пророка рыбопромышленником Григорием Телешевым». На кресте врублен старинный медный крестик, формой престольного креста, старообрядческий; на перекладине вырезано ножом и написано карандашом несколько имен и фамилий лиц, посещавших камень. Когда и оттуда буряты вернулись невредимыми, они были необъяснимо радостны и веселы, шутили, смеялись, и уже спокойные, вместе с нами, в присутствие владыки, пили чай. После краткой беседы, владыка, указав бурятам, что часовня здесь во имя св. Николая, предложил им самый камень вместо «шаманского» именовать на будущее время «камнем св. Николая», на что они искренне охотно согласились. На память насельникам Ольхона, с благословения владыки, нами оставлена в часовне следующая надпись: «3 июля 1914 г. после молебного пения святителю и чудотворцу Николаю, совершенного начальником Иркутской православной миссии, епископом Киренским Евгением, икона св. Николая была поставлена в сей часовне. При совершении богослужения присутствовали христиане и буряты-шаманисты; последние преодолели свой страх пред таинственными силами духов шаманского камня, и вместе со своим главным шаманом Харамуном Номхоновым молились св. Николаю и были в пещере шаманского камня, к которому прежде каждый из них боялся даже приблизиться. Да сокрушаться под знаменем Креста Христова сопротивные силы язычества и да обратит св. Николай сердца бурят-шаманистов ко Христу, всех нас Спасителю. И «камень шаманский» пусть отселе будет «камнем святителя Николая», как благодатно освещаемый Его святою иконою и Его незримым здесь присутствием»… Теперь нами получены с Ольхона сведения, что буряты около камня св. Николая уже ловят рыбу, не боясь злых духов, а в праздники, вместе с приезжающими сюда русскими, посещают часовню, ставят свечи и по своему молятся» [С.Н.П., 1915, № 10, с. 353–357].

После посещения Ольхона епископ Евгений (Зернов) убедился, что необходимо открыть самостоятельный миссионерский стан на о. Ольхоне, с выделением из стана Еланцинского. 14 августа 1914 этот вопрос был рассмотрен Иркутским комитетом православного миссионерского общества, члены которого поддержали инициативу епископа Евгения, решив наименовать миссионерский стан «Иннокентиевским» в честь покровителя страны Сибирской Святителя Иркутского Иннокентия. Указом св. Синода от 17 марта 1916 г. за № 3444 на острове Ольхоне был открыт миссионерский стан с причтом в составе священника и псаломщика. [От Иркутской, 1916, № 11, с. 123].

В состав вновь открытого Ольхонского миссионерского стана были выделены все улусы, расположенные на о. Ольхон, а также населенные пункты по берегу Малого моря, которые были расположены от Сарминского до Покойницкого улусов, с числом 383 дворов и населением 904 души мужского пола и 830 — женского, а именно: 1-го Абызаевского рода — улус Нурский, Буртукшинский, Халзанский, Хадайский, Семисосенский, Идибинский, Шибатовский, Елгинский, Улан-Харганинский, Заглейский; 2-го Абызаевского рода: Хонхоевский, Сыргатинский, Хужирский, Харанцинский, Харадаевский, Бубейский, Халагайский, Нюргунский, Сасинский, Усук, Хобой; 1-го Чернорудского рода: Хужир-Нугуйский, Зугдук, 1-й Заминский, 2-й Заминский, Хылтыгейский, Покойницкий; Хенхедоровского рода: Больше-Онгуренский и Мало-Онгуренский.

В жалование причту было назначено: священнику — 800 руб., псаломщику 300 руб. в год и 100 руб. разъездных. Отопление храма и причтовых помещений, содержание караула при церкви принято за счет Миссионерского Комитета. По ходатайству Комитета, на постройку дома миссионеру отпущено Советом Православного миссионерского общества 2500 рублей. Все нужное для открытия стана, сделано по ходатайству владыки Евгения. [С.Н.П., 1915, № 10 с. 359–360].

Все вышеописанные миссионерский станы, молельные дома и часовни не дошли до нашего времени, будучи разрушены в богоборческие времена.